Лапочка, 55 - 20 апреля 2013 11:11

«Кто я и что я?», «где Я?» и «зачем Я?» — эти вопросы в определенные моменты жизни задает каждый человек, осознающий себя как личность. Мы ищем внутренней целостности. Вспомните, как мы выражаем на обыденном, экспрессивном языке ощущения, связанные со стрессом, негативными эмоциями: «надлом», «душераздирающий плач», человек «в раздрызге» и даже «в кусках». Что это, как не отражение внутреннего конфликта, противоречий, состояния не-целостности, прямо противоположного гармонии, радости и эффективности?

Психолог и врач-психотерапевт так или иначе имеют дело с такого рода проблемами, отчего со временем становятся либо циниками, либо мудрецами, — впрочем, возможны варианты. «Проблемы» — под этим сухим безличным словом на живом человеческом языке подразумевается «страдание». Например, страхи (фобии), конфликты, «комплексы», неудачи, потери. Одиночество, непонимание, неудовлетворенность, нереализованность. Неврозы и депрессии — куда как актуально для сегодняшнего общества! Сложные, глубинные силы и энергии, столь же мощные и иногда не заметные поверхностному взгляду, как течения в Мировом океане.

Есть такая точка зрения, что личность не рождается на свет сразу. И начало ее формирования — с известной степенью условности — многие психологи определяют тем моментом, когда появляется чувство «Я» и в речи ребенка возникает слово «Я». («Другой», «он», «Ты» появляются несколько раньше.) Это происходит примерно после 4-х лет. Формируется система отношений: Я — Другой.
Проходит еще несколько лет, и начинается поиск Другого — самого близкого, ближе родителей, ближе братьев и сестер, ближе всех... И когда нам представляется, что мы его нашли, мы называем возникшее чувство любовью. Люди влюбляются гораздо раньше, чем оказываются по-настоящему к этому готовы, — всем известен феномен так называемой «школьной влюбленности». А что мы знаем о любви? Она непостижима. Она необходима. И еще — она бывает... Есть очень хороший момент в книге Дж. Роулинг, популярной не только у детей: «В Отделе тайн есть комнатка, которую всегда держат запертой. В ней хранится сила, одновременно более чудесная и более ужасающая, чем смерть, чем человеческий разум, чем силы природы. Пожалуй, она еще и самая загадочная из всех сокровищ, которые там хранятся. ... Имя этой спасительной силы — любовь».

Но мало найти Другого. Если вам уж так повезло — нужно еще сохранить его. Эту хрупкую связь, возникающую между двумя «эго», эту паутинку над пропастью одиночества, — сохранить и превратить в мост между мирами. («Кто спасет одного — спасет целый мир...», а двое — это уже целых два мира.) Сберечь не только от внешнего мира — от вас самих. Задача настолько же достойная, насколько сложная. Психологи и психотерапевты, по роду своей деятельности, чаще всего имеют дело не со счастливыми и гармоничными людьми, а с неудачной любовью, с разочарованиями и болью, с «сожжением мостов», с одиночеством, злостью и слезами, даже с ненавистью, с тотальным отрицанием — любви, людей, надежды, жизни...

Искушение сказать, что никакой такой любви нет и не бывает, наверное, испытывает всякий, кто сталкивался с разрушительной силой потерь и разочарований. «Любимых убивают все, но не кричат о том...» От такой личной катастрофы много лет страдал Иосиф Бродский — и творил гениальные стихи. Состояние радужного счастья и полной удовлетворенности как-то не особенно располагает к творчеству.

Даже психолог не всегда ответит вам на вопрос: когда и в какой степени чувство любви — это результат работы инстинкта, научения, навязанных социумом «правил игры», социальных ролей, желания «быть-как-все», — а в какой степени это живое и искреннее чувство, которое переживет любые испытания.

Очень многое зависит от того, насколько высок уровень личности. Интеллектуального развития, постижения, самопознания. Развития эмоционального — ведь эмоциям, их переживанию, выражению и контролю мы тоже учимся с детства, так же, как учимся говорить, писать и мыслить. И — развития духовного.

Попросту говоря, любовь, как полная реализация душевных сил, психологического потенциала, требует известной зрелости личности. А случаев, когда зрелость приходит «вовремя», — единицы. Быть может, любви действительно нужно учить, как учат человека ходить?...

Этот поиск Другого, поиск неповторимой радости — разделить свой мир и себя с иным человеком, поиск предельного душевного слияния, — как ни печально, чаще всего сводится к безудержной экспансии «Я», к торжеству эгоистического начала. Мы ищем в Другом (родители — в детях, влюбленные — в партнерах) свое отражение или продолжение, реализацию самолюбия, несбывшихся возможностей и желаний. Эгоцентризм тащит нас за собой, и результат чаще всего драматичен: от скуки и привычки до опустошенности и утраты. Мы находим другого-для-себя — и отводим ему эту роль в своем маленьком личном мире, забывая о том, что в любви нет места ни душевному насилию, ни собственничеству, ни агрессии, ни самовлюбленности, ни категорическому требованию «стань таким, как я хочу!».

• 
• 
•